Интригиганты мысли
02.03.2016
Вчера президент России Владимир Путин принял участие в работе VI съезда Торгово-промышленной палаты (ТПП) России и сказал много всего в пользу малого бизнеса. Обещаний, причем принципиальных, было столько, что специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ считает, что теперь остались такие пустяки — сделать.
Делегаты съезда, среди которых было много узнаваемых и уверенных в себе лиц (и по крайней мере не меньше — самоуверенных), перед началом совещания были настроены философски. Эту философию мне доходчиво передал один из участников. Он очень удивился и даже встревожился вопросу, ожидается ли на съезде какая-нибудь интрига.
— Какая интрига? — пораженно переспросил он.
В глазах его виднелся вопрос: "Вы ведь что-то знаете?.."
Убедившись в том, что я, как обычно, ничего не знаю, он выдохнул с облегчением:
— Да никакой интриги! Все ведь вроде решили!
— Вчера? — на всякий случай уточнил я.
— Да нет! Ну когда глава нашей палаты (Сергей Катырин, президент Торгово-промышленной палаты.— А. К.) встречался с Владимиром Владимировичем (Путиным, президентом РФ.— А. К.), вроде, говорят, все и решили.
Мой собеседник, видимо, имел в виду единственную интригу, которая могла интересовать членов ТПП,— насчет выборов ее президента. И в самом деле, иллюзий тут не могло быть: ведь с Владимиром Путиным перед съездом встречался Сергей Катырин. А не кто-то другой.
Впрочем, другого делегата съезда также интересовало, когда наконец начнется заседание и долго ли просидит на нем Владимир Путин.
Мне тоже, как и ему, хотелось, чтобы президент не спешил. Следующей в его графике значилась встреча с нефтяниками (см. материал на стр. 9), и на этот раз Владимиру Путину неплохо было бы на нее опоздать. В этот раз, в конце концов, это не ему, а стране было нужно: легкое пренебрежение интересами гигантов нефтяных корпораций, а также самой темой встречи могло и рубль хоть маленько укрепить.
Но могло и ослабить.
Тут уж как пойдет.
Задуманное удалось как всегда с блеском (вот в чем угодно можно упрекнуть российского президента, а в умении красиво опоздать, вплоть до панической мысли у ожидающего: "А придет ли вообще?!", и "Что же я сделал не так?!", и даже " Да за что же мне все это?!", и только потом "Да и хрен с ним!" — никак не откажешь).
Оказывается, в стране функционирует 181 региональная торгово-промышленная палата. Это много.
Президент не мог не вспомнить, если уж начал говорить о Торгово-промышленной палате, про ее многолетнего президента Евгения Примакова, к которому относится (а вернее, к памяти о котором), как известно, особым образом.
Владимир Путин настаивал на том, что именно сегодня "роль ТПП как инструмента неформальной дипломатии, площадки для деловых контактов, для расширения экономического сотрудничества между бизнесом из разных государств, конечно, очень велика". Действительно, было бы странно, если бы президент ни слова не сказал о западных санкциях.
В его вступительном слове содержалась только одна новость:
— В самое ближайшее время отечественным компаниям, экспортирующим несырьевую продукцию, должны быть предоставлены возможности применять налоговые вычеты по НДС в упрощенном, ускоренном порядке. Прошу депутатов принять соответствующий законопроект в максимально короткие сроки. В первом чтении этот документ уже прошел в Государственной думе, нужно ускорить его принятие.
Сорвать аплодисменты на этой теме было делом неизбежным и несолидно простым.
Сергей Катырин упомянул, что 75% членов ТПП — представители малого и среднего бизнеса, и добавил, что "не в меньшей степени наших коллег волнуют и экспортно-импортные операции, волнует и привлечение инвестиций...". Однако до этих волнений дело, сразу можно сказать, так и не дошло: малый бизнес овладел президентом вплоть до его выхода из зала.
— В целом,— отметил Сергей Катырин,— мы всегда были настроены на то, чтобы работать, и будем работать на интересы экономики России.
Сразу заинтересовали частности.
Господин Катырин на них, впрочем, не остановился, а дал слово малому предпринимателю Елене Дыбовой. Он обратил внимание на то, что ее возраст — юн и что сама она при этом испытала все тяготы предпринимательства. (Про счастье быть малым предпринимателем — ни слова. Эта тенденциозность уже вызывала вопросы.)
Елена Дыбова протестовала насчет того, насчет чего всегда протестуют малые предприниматели и предпринимательницы. Прежде всего — "рост в геометрической прогрессии" различных форм отчетности:
— Могу сказать, что это не какие-то разовые явления, а просто в разы: вместо одного раза в четыре раза! Это отчетность, допустим, НДФЛ. В Пенсионный фонд отчетность была ежегодная, стала ежемесячная...
Я вот тоже, хочу я этого или нет (а я не очень хочу), малый предприниматель, хоть и не с таким, конечно, стажем, как Елена Дыбова, и подтверждаю: это еще не вся правда! (О эта моя попытка собрать документы на грант одного состоятельного ведомства для одного святого в целом дела! И о попытка этого ведомства дать этот грант хотя бы по упрощенной схеме сбора документов!..)
— Если суммировать,— продолжила Елена Дыбова,— то это отнимает времени больше, чем иногда тратишь на сам бизнес! (а вот это не так.— А. К.) Мы уже тут шутим, что подготовка отчетности иногда выше тех налогов, которые малый бизнес платит государству (яркий пример женской логики в малом бизнесе.— А. К.).
Предложение Елены Дыбовой при этом было, как ни странно, не лишенным смысла:
— Давайте на ближайшие хотя бы три года просто установим мораторий и ничего не будем увеличивать в таких размерах!
И еще одна мольба поступила от Елены Дыбовой: чтобы все формы отчетности для малого бизнеса менялись не чаще чем один раз в год. А вот это она попросила о невозможном. За 20 лет в малом бизнесе (так и не став за это время хотя бы самым средним) это можно было бы и усвоить.
Еще Елена Дыбова разгорячилась от темы банковских гарантий, которыми тоже душат малый бизнес:
— В прошлом году мы столкнулись с такой ситуацией, когда был объявлен контракт на поставку оружейных шкафов на 18 млн (рублей, ведь бизнес, помните, малый.— А. К.) и все знали, что цена — "космос", реальная цена — другая! Мы выиграли контракт, исполнили, это была принципиальная позиция, за 3 млн (ба, откуда такая принципиальность?! —А. К.), получили благодарности от заказчика. Но банковская гарантия была 6,5 млн! Это многократно превысило то, что мы реально вообще на самом деле потом заработали. Если мы сейчас сможем внести изменения и платить обеспечение контактов все-таки не от начальной цены, а от цены победы, то, конечно, для малого бизнеса это было бы подспорьем.
Вообще-то банковское обеспечение возвращается, если контракт исполнен, но действительно проходит время, а деньги всегда, тем более в малом бизнесе, нужны вчера...
И госпожа Дыбова предложила в качестве льготы для этого бизнеса разрешить добропорядочным компаниям вообще не перечислять банковское обеспечение.
— Во-вторых,— и это был с ее стороны неожиданно сильный аргумент, причем совсем уж не в пользу малого бизнеса,— это будет стимулировать наш малый бизнес! — воскликнула Елена Дыбова.
Она нашла в себе силы добавить, что он "тоже в общем-то немножко лукавит и спустя три года начинает перерегистрироваться, чтобы уходить от всяких налоговых проверок... И это (такая льгота.— А. К.) будет стимулировать работать вдолгую, честно, надежно (то есть изобретать другие возможности.— А. К.). То есть это такой фактор, который компаниям бы помог (а вот это — чистая правда.— А. К.)".
Она еще поговорила с молчащим президентом об отмене штрафов и предупредила, что еще один очень важный вопрос — это экспертиза товара...
— Скоро 8 Марта, поэтому можете говорить сколько хотите,— перебил ее наконец Владимир Путин.
Елена Дыбова обрадовалась моральной поддержке президента. Но ее цель была в материальной.
— Экспертиза поставленного товара! — продолжила она.--Это серьезный вопрос!..
И все-таки проговорила и его с насовсем уж, казалось, умолкнувшим президентом.
— И последний вопрос, который я хотела бы озвучить,— это вопрос взаимодействия с крупным бизнесом,— добавила героическая Елена Дыбова под аплодисменты зала.— И, Владимир Владимирович, я вам хочу сказать, что когда вам крупные компании будут говорить, что малого бизнеса нет, что он к нам не приходит и не может ничего сделать, вы им не верьте! Мы есть! Мы все эти годы старались, развивали производство, мы уже умеем очень многое технологически!
Тут-то это и случилось. Тут-то и произошло. Виктор Вексельберг зевнул.
— Представители крупного бизнеса чего-то не аплодируют. Правда-правда, я обратил внимание, сидят молча! — вдруг дал о себе знать Владимир Путин.
И действительно, Виктор Вексельберг зевнул хоть и широко, а тихо.
— Поскольку 23 февраля прошло, я постараюсь кратко отвечать,— сказал в шутку Владимир Путин.
Дальше он, надеюсь, не шутил:
— По поводу обеспечительных мер по контрактам. Во-первых, это обеспечение, я разделяю вашу точку зрения, должно рассчитываться не по максимальной, заявочной цене, а по реальной, которая получается в результате соответствующего тендера. И безусловно, компании, которые работают успешно, без всяких нареканий работают в течение трех лет, вообще вполне могут быть избавлены от этих обеспечительных мер.
Аплодисменты зала не давали ему закончить. А зря: лично я все ждал каких-то оговорок, которые дезавуируют все, о чем он сам сейчас только что сказал.
Например, получается, что правительство должно разработать кодекс добропорядочности для компаний малого и, может, среднего бизнеса. Причем это, видимо, должны быть два разных кодекса. А для компаний крупного бизнеса это тем более должен быть третий кодекс, да еще какой!.. Да как же его даже представить себе...
Оговорок, впрочем, не последовало. Видимо, Владимир Путин считает, что бизнес может жить не по понятиям и даже не по правилам (которые он сам для него установил), а и вообще по кодексу.
А вернее всего, кодекс будет просто совпадать с правилами.
И даже с некоторым искоренением отчетности согласился российский президент. Да, организаторы этого съезда знали, что делали, когда сажали эту жгучую брюнетку в ярко-красном прямо рядом с ним. По левую прямо руку.
А вот следующий докладчик, Антон Данилов-Данильян, не воодушевил Владимира Путина. И не потому, что Антону Данилову-Данильяну трудно быть (или хотя бы казаться) Еленой Дыбовой. А потому, что он говорил о необходимости инвестиций, то есть о том, чего нет и по крайней мере в самое ближайшее (а также в ближайшее отдаленное) время быть не может.
Между тем у господина Данилова-Данильяна были идеи того, как они могут появиться:
— Объем средств на инвестиционный процесс внутри страны можно увеличить благодаря выпуску нерыночных облигаций тем же самым Фондом развития промышленности... которые бы потихонечку покупал Центральный банк. Здесь нет никакого инфляционного риска по одной очень простой причине: по опыту работы фонда в прошлом году мы имеем на один рубль, выданный фондом займов, два рубля, привлеченные от коммерческих банков, и еще один рубль — от самого заявителя!
Владимир Путин заинтересовался, даже очень.
— Таким образом, деньги, которые могли бы быть использованы для различных валютных спекуляций, для вывоза за рубеж, для использования на потребительском рынке, пошли бы на реальные инвестиции! (Крупные предприниматели в первом ряду зала, наоборот, по-моему, поскучнели еще больше.— А. К.) Другими словами, это не запуск инфляционного процесса, а прямо противоположное действие!
Антон Данилов-Данильян признался, что везде встречает понимание в этом вопросе.
— Однако в конечном счете все показывают пальцем наверх,— застенчиво улыбнулся он,— то есть, извините, Владимир Владимирович, на вас, и ждут от вас поручений. Мы обращаемся с просьбой дать соответствующее поручение вместе с нами проработать этот вопрос!
Зал аплодисментами встретил эту смиренную наглость.
— По поводу докапитализации Фонда развития промышленности,— кивнул президент (то есть он правильно понял идею господина Данилова-Данильяна.—А. К.).— Вы правильно заметили, что зэвээры (золотовалютные резервы.— А. К.) не для этого создаются... По поводу Фонда поддержки промышленности... Конечно, хотелось бы его докапитализировать. Но у меня встречный вопрос...у нас же с вами дискуссия открытая?.. Вы говорили о нерыночных бумагах этого фонда. Под какие проценты?
Надо понимать, что господин Путин говорил сейчас не как частное лицо (а сперва похоже было), а торговался по крайней мере от имени ЦБ.
Антон Данилов-Данильян торговался от своего имени:
— Поскольку сам фонд дает займы под 5% годовых на пять лет, то, соответственно, 4% вполне было бы достаточно...
Владимир Путин, без преувеличения, не ожидал, похоже, такого натиска и взял техническую паузу:
— Для тех коллег, которые так не погружены в детали того, что мы сейчас обсуждаем: что такое этот Фонд поддержки промышленности? Мы в него в прошлом году вложили 20 млрд, докапитализировали, и в этом году 20 млрд вложим. Это действительно эффективный инструмент, нужный инструмент поддержки промышленности. Совершенно точно, я с этим согласен.
Зал молчал: всем стало очень интересно. Между тем. Пауза пошла, казалось, на пользу Владимиру Путину.
— Но что вы предлагаете? Чтобы фонд выпустил бумажки под 4%, а эти бумажки купил бы Центральный банк. Центральный банк, он ведь ничего не покупает, ничего не продает! Вы нам предлагаете, чтобы он это сделал. Как? Нет никакого другого пути, кроме эмиссии Центрального банка! — уже, можно сказать, торжествующе продолжал Владимир Путин.— Центральный банк должен напечатать деньги, взять эти бумажки, заплатить за них, то есть в оборот выпустить, а потом фонд эти деньги распределит, то есть выпустить в экономику! Примерный объем под 4% будет сколько, миллиардов 400?!
— Мы прикинули — до 400 млрд, совершенно верно,— осторожно согласился Антон Данилов-Данильян.
— Некоторые наши коллеги считают, что действительно ничего страшного с точки зрения влияния на инфляционные процессы не произойдет, а некоторые опасаются, что инфляция может скакнуть. И если это случится, то тогда все наши усилия по поддержке малого и среднего бизнеса обнулятся, потому что все станет дороже и неинтереснее для малого и среднего бизнеса, ставки вырастут, и мы затормозим развитие экономики.
В чем же ошибся Антон Данилов-Данильян? Ведь все, казалось, шло как надо, и он почти дожал. Почти уже, почти... А не надо было, мне кажется, требовать от господина Путина, чтобы тот тут же дал свое поручение по этому поводу. Помягче надо было с ним. Все бы, может, и сложилось бы. Как-то бы устроилось.
— Вот такая дискуссия идет между Даниловым-Данильяном, Белоусовым Андреем Рэмовичем, Шуваловым Игорем Ивановичем, он здесь, напротив сидит... Улюкаевым Алексеем Валентиновичем, Силуановым Антоном Германовичем (да все они тут напротив сидели.— А. К.). Я все время выслушиваю это, почти каждый день! И вы знаете, я пока все-таки воздержусь от конкретных поручений, потому что здесь нужно быть очень осторожным,— подтвердил президент.
— Давайте не сразу 400, давайте по чуть-чуть,— Антон Данилов-Данильян, оказалось, еще не весь вышел.— Как кредитная линия устроена: по чуть-чуть, по 20... по 20... по 20...
— Слушайте, мой праздник — не 8 Марта, мой праздник — 23 февраля. Что вы меня уговариваете? — Владимир Путин нервничал, и Антону Данилову-Данильяну давно следовало остановиться, чтобы удержать хоть какую-нибудь из уже завоеванных, казалось, позиций.
Но он не мог. И для чего же он сказал уже вот это:
— Вы же меня знаете, Владимир Владимирович! Надо результатов достигать.
То есть он, значит, хочет достигать, а Владимир Путин, значит, не хочет. И каких результатов хотел он интересно сейчас достичь, Антон Данилов-Данильян? Это ж не как в науке: отрицательный результат тоже результат и т. д.
— Я вас хотел бы поблагодарить...— оборвал наконец дискуссию российский президент,— за то, что вы думаете об этом и вместе с нами ищете эти варианты поддержки промышленности, ищете необходимые ресурсы для инвестиций... Это чрезвычайно важно. Мы совершенно точно будем эти точки и возможности находить.
Председатель Киргизско-российского делового совета Иван Поляков заговорил о налоговых проверках, которые в обязательном порядке происходят, когда компании, занимающиеся экспортом, подают на возврат НДС.
И он тоже предложил отменить это правило для добропорядочных налогоплательщиков. И, как ни странно, тоже дождался президентской поддержки:
— Это тонкая вещь, мы с вами понимаем, очень много было в свое время злоупотреблений с возвратом НДС... но вот такие критерии добросовестности предпринимателя, конечно, вполне могут быть созданы, обязательно с Мишустиным (глава Федеральной налоговой службы.—А. К.) об этом поговорим.
Владимир Путин оказался готов решить наконец даже и проблему интеллектуальной собственности:
— Только как лучше поступить: или создавать какое-то единое ведомство и туда все стащить, что касается интеллектуальной собственности, из всех министерств и ведомств, которые так или иначе сегодня этим занимаются, или как-то отрегулировать это методологическим образом — это нужно подумать...
Впрочем, обещал, что в ближайшее время придумает.
Сергей Катырин благодарил Владимира Путина: количество обещаний в единицу времени в этот день в этом зале было и в самом деле, можно сказать, чрезвычайным. Совещанию с нефтяниками, как показало время, ничего такого уже не досталось.
Лимит и правда был исчерпан. Причем, похоже, не на один день. Или, может, месяц.
— Спасибо большое. У вас выборы состоялись? — спросил напоследок Владимир Путин.
Он, видимо, хотел поздравить Сергея Катырина с переизбранием.
— Нет, еще будут выборы! — мило покачал головой Сергей Катырин.
Ой. Ну тогда Владимир Путин не стал, конечно, предвосхищать.
А вдруг не переизберут?
Андрей Колесников
http://www.kommersant.ru/doc/2927961
http://creativecommons.org/licenses/by/3.0/legalcode
Вчера президент России Владимир Путин принял участие в работе VI съезда Торгово-промышленной палаты (ТПП) России и сказал много всего в пользу малого бизнеса. Обещаний, причем принципиальных, было столько, что специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ считает, что теперь остались такие пустяки — сделать.
Делегаты съезда, среди которых было много узнаваемых и уверенных в себе лиц (и по крайней мере не меньше — самоуверенных), перед началом совещания были настроены философски. Эту философию мне доходчиво передал один из участников. Он очень удивился и даже встревожился вопросу, ожидается ли на съезде какая-нибудь интрига.
— Какая интрига? — пораженно переспросил он.
В глазах его виднелся вопрос: "Вы ведь что-то знаете?.."
Убедившись в том, что я, как обычно, ничего не знаю, он выдохнул с облегчением:
— Да никакой интриги! Все ведь вроде решили!
— Вчера? — на всякий случай уточнил я.
— Да нет! Ну когда глава нашей палаты (Сергей Катырин, президент Торгово-промышленной палаты.— А. К.) встречался с Владимиром Владимировичем (Путиным, президентом РФ.— А. К.), вроде, говорят, все и решили.
Мой собеседник, видимо, имел в виду единственную интригу, которая могла интересовать членов ТПП,— насчет выборов ее президента. И в самом деле, иллюзий тут не могло быть: ведь с Владимиром Путиным перед съездом встречался Сергей Катырин. А не кто-то другой.
Впрочем, другого делегата съезда также интересовало, когда наконец начнется заседание и долго ли просидит на нем Владимир Путин.
Мне тоже, как и ему, хотелось, чтобы президент не спешил. Следующей в его графике значилась встреча с нефтяниками (см. материал на стр. 9), и на этот раз Владимиру Путину неплохо было бы на нее опоздать. В этот раз, в конце концов, это не ему, а стране было нужно: легкое пренебрежение интересами гигантов нефтяных корпораций, а также самой темой встречи могло и рубль хоть маленько укрепить.
Но могло и ослабить.
Тут уж как пойдет.
Задуманное удалось как всегда с блеском (вот в чем угодно можно упрекнуть российского президента, а в умении красиво опоздать, вплоть до панической мысли у ожидающего: "А придет ли вообще?!", и "Что же я сделал не так?!", и даже " Да за что же мне все это?!", и только потом "Да и хрен с ним!" — никак не откажешь).
Оказывается, в стране функционирует 181 региональная торгово-промышленная палата. Это много.
Президент не мог не вспомнить, если уж начал говорить о Торгово-промышленной палате, про ее многолетнего президента Евгения Примакова, к которому относится (а вернее, к памяти о котором), как известно, особым образом.
Владимир Путин настаивал на том, что именно сегодня "роль ТПП как инструмента неформальной дипломатии, площадки для деловых контактов, для расширения экономического сотрудничества между бизнесом из разных государств, конечно, очень велика". Действительно, было бы странно, если бы президент ни слова не сказал о западных санкциях.
В его вступительном слове содержалась только одна новость:
— В самое ближайшее время отечественным компаниям, экспортирующим несырьевую продукцию, должны быть предоставлены возможности применять налоговые вычеты по НДС в упрощенном, ускоренном порядке. Прошу депутатов принять соответствующий законопроект в максимально короткие сроки. В первом чтении этот документ уже прошел в Государственной думе, нужно ускорить его принятие.
Сорвать аплодисменты на этой теме было делом неизбежным и несолидно простым.
Сергей Катырин упомянул, что 75% членов ТПП — представители малого и среднего бизнеса, и добавил, что "не в меньшей степени наших коллег волнуют и экспортно-импортные операции, волнует и привлечение инвестиций...". Однако до этих волнений дело, сразу можно сказать, так и не дошло: малый бизнес овладел президентом вплоть до его выхода из зала.
— В целом,— отметил Сергей Катырин,— мы всегда были настроены на то, чтобы работать, и будем работать на интересы экономики России.
Сразу заинтересовали частности.
Господин Катырин на них, впрочем, не остановился, а дал слово малому предпринимателю Елене Дыбовой. Он обратил внимание на то, что ее возраст — юн и что сама она при этом испытала все тяготы предпринимательства. (Про счастье быть малым предпринимателем — ни слова. Эта тенденциозность уже вызывала вопросы.)
Елена Дыбова протестовала насчет того, насчет чего всегда протестуют малые предприниматели и предпринимательницы. Прежде всего — "рост в геометрической прогрессии" различных форм отчетности:
— Могу сказать, что это не какие-то разовые явления, а просто в разы: вместо одного раза в четыре раза! Это отчетность, допустим, НДФЛ. В Пенсионный фонд отчетность была ежегодная, стала ежемесячная...
Я вот тоже, хочу я этого или нет (а я не очень хочу), малый предприниматель, хоть и не с таким, конечно, стажем, как Елена Дыбова, и подтверждаю: это еще не вся правда! (О эта моя попытка собрать документы на грант одного состоятельного ведомства для одного святого в целом дела! И о попытка этого ведомства дать этот грант хотя бы по упрощенной схеме сбора документов!..)
— Если суммировать,— продолжила Елена Дыбова,— то это отнимает времени больше, чем иногда тратишь на сам бизнес! (а вот это не так.— А. К.) Мы уже тут шутим, что подготовка отчетности иногда выше тех налогов, которые малый бизнес платит государству (яркий пример женской логики в малом бизнесе.— А. К.).
Предложение Елены Дыбовой при этом было, как ни странно, не лишенным смысла:
— Давайте на ближайшие хотя бы три года просто установим мораторий и ничего не будем увеличивать в таких размерах!
И еще одна мольба поступила от Елены Дыбовой: чтобы все формы отчетности для малого бизнеса менялись не чаще чем один раз в год. А вот это она попросила о невозможном. За 20 лет в малом бизнесе (так и не став за это время хотя бы самым средним) это можно было бы и усвоить.
Еще Елена Дыбова разгорячилась от темы банковских гарантий, которыми тоже душат малый бизнес:
— В прошлом году мы столкнулись с такой ситуацией, когда был объявлен контракт на поставку оружейных шкафов на 18 млн (рублей, ведь бизнес, помните, малый.— А. К.) и все знали, что цена — "космос", реальная цена — другая! Мы выиграли контракт, исполнили, это была принципиальная позиция, за 3 млн (ба, откуда такая принципиальность?! —А. К.), получили благодарности от заказчика. Но банковская гарантия была 6,5 млн! Это многократно превысило то, что мы реально вообще на самом деле потом заработали. Если мы сейчас сможем внести изменения и платить обеспечение контактов все-таки не от начальной цены, а от цены победы, то, конечно, для малого бизнеса это было бы подспорьем.
Вообще-то банковское обеспечение возвращается, если контракт исполнен, но действительно проходит время, а деньги всегда, тем более в малом бизнесе, нужны вчера...
И госпожа Дыбова предложила в качестве льготы для этого бизнеса разрешить добропорядочным компаниям вообще не перечислять банковское обеспечение.
— Во-вторых,— и это был с ее стороны неожиданно сильный аргумент, причем совсем уж не в пользу малого бизнеса,— это будет стимулировать наш малый бизнес! — воскликнула Елена Дыбова.
Она нашла в себе силы добавить, что он "тоже в общем-то немножко лукавит и спустя три года начинает перерегистрироваться, чтобы уходить от всяких налоговых проверок... И это (такая льгота.— А. К.) будет стимулировать работать вдолгую, честно, надежно (то есть изобретать другие возможности.— А. К.). То есть это такой фактор, который компаниям бы помог (а вот это — чистая правда.— А. К.)".
Она еще поговорила с молчащим президентом об отмене штрафов и предупредила, что еще один очень важный вопрос — это экспертиза товара...
— Скоро 8 Марта, поэтому можете говорить сколько хотите,— перебил ее наконец Владимир Путин.
Елена Дыбова обрадовалась моральной поддержке президента. Но ее цель была в материальной.
— Экспертиза поставленного товара! — продолжила она.--Это серьезный вопрос!..
И все-таки проговорила и его с насовсем уж, казалось, умолкнувшим президентом.
— И последний вопрос, который я хотела бы озвучить,— это вопрос взаимодействия с крупным бизнесом,— добавила героическая Елена Дыбова под аплодисменты зала.— И, Владимир Владимирович, я вам хочу сказать, что когда вам крупные компании будут говорить, что малого бизнеса нет, что он к нам не приходит и не может ничего сделать, вы им не верьте! Мы есть! Мы все эти годы старались, развивали производство, мы уже умеем очень многое технологически!
Тут-то это и случилось. Тут-то и произошло. Виктор Вексельберг зевнул.
— Представители крупного бизнеса чего-то не аплодируют. Правда-правда, я обратил внимание, сидят молча! — вдруг дал о себе знать Владимир Путин.
И действительно, Виктор Вексельберг зевнул хоть и широко, а тихо.
— Поскольку 23 февраля прошло, я постараюсь кратко отвечать,— сказал в шутку Владимир Путин.
Дальше он, надеюсь, не шутил:
— По поводу обеспечительных мер по контрактам. Во-первых, это обеспечение, я разделяю вашу точку зрения, должно рассчитываться не по максимальной, заявочной цене, а по реальной, которая получается в результате соответствующего тендера. И безусловно, компании, которые работают успешно, без всяких нареканий работают в течение трех лет, вообще вполне могут быть избавлены от этих обеспечительных мер.
Аплодисменты зала не давали ему закончить. А зря: лично я все ждал каких-то оговорок, которые дезавуируют все, о чем он сам сейчас только что сказал.
Например, получается, что правительство должно разработать кодекс добропорядочности для компаний малого и, может, среднего бизнеса. Причем это, видимо, должны быть два разных кодекса. А для компаний крупного бизнеса это тем более должен быть третий кодекс, да еще какой!.. Да как же его даже представить себе...
Оговорок, впрочем, не последовало. Видимо, Владимир Путин считает, что бизнес может жить не по понятиям и даже не по правилам (которые он сам для него установил), а и вообще по кодексу.
А вернее всего, кодекс будет просто совпадать с правилами.
И даже с некоторым искоренением отчетности согласился российский президент. Да, организаторы этого съезда знали, что делали, когда сажали эту жгучую брюнетку в ярко-красном прямо рядом с ним. По левую прямо руку.
А вот следующий докладчик, Антон Данилов-Данильян, не воодушевил Владимира Путина. И не потому, что Антону Данилову-Данильяну трудно быть (или хотя бы казаться) Еленой Дыбовой. А потому, что он говорил о необходимости инвестиций, то есть о том, чего нет и по крайней мере в самое ближайшее (а также в ближайшее отдаленное) время быть не может.
Между тем у господина Данилова-Данильяна были идеи того, как они могут появиться:
— Объем средств на инвестиционный процесс внутри страны можно увеличить благодаря выпуску нерыночных облигаций тем же самым Фондом развития промышленности... которые бы потихонечку покупал Центральный банк. Здесь нет никакого инфляционного риска по одной очень простой причине: по опыту работы фонда в прошлом году мы имеем на один рубль, выданный фондом займов, два рубля, привлеченные от коммерческих банков, и еще один рубль — от самого заявителя!
Владимир Путин заинтересовался, даже очень.
— Таким образом, деньги, которые могли бы быть использованы для различных валютных спекуляций, для вывоза за рубеж, для использования на потребительском рынке, пошли бы на реальные инвестиции! (Крупные предприниматели в первом ряду зала, наоборот, по-моему, поскучнели еще больше.— А. К.) Другими словами, это не запуск инфляционного процесса, а прямо противоположное действие!
Антон Данилов-Данильян признался, что везде встречает понимание в этом вопросе.
— Однако в конечном счете все показывают пальцем наверх,— застенчиво улыбнулся он,— то есть, извините, Владимир Владимирович, на вас, и ждут от вас поручений. Мы обращаемся с просьбой дать соответствующее поручение вместе с нами проработать этот вопрос!
Зал аплодисментами встретил эту смиренную наглость.
— По поводу докапитализации Фонда развития промышленности,— кивнул президент (то есть он правильно понял идею господина Данилова-Данильяна.—А. К.).— Вы правильно заметили, что зэвээры (золотовалютные резервы.— А. К.) не для этого создаются... По поводу Фонда поддержки промышленности... Конечно, хотелось бы его докапитализировать. Но у меня встречный вопрос...у нас же с вами дискуссия открытая?.. Вы говорили о нерыночных бумагах этого фонда. Под какие проценты?
Надо понимать, что господин Путин говорил сейчас не как частное лицо (а сперва похоже было), а торговался по крайней мере от имени ЦБ.
Антон Данилов-Данильян торговался от своего имени:
— Поскольку сам фонд дает займы под 5% годовых на пять лет, то, соответственно, 4% вполне было бы достаточно...
Владимир Путин, без преувеличения, не ожидал, похоже, такого натиска и взял техническую паузу:
— Для тех коллег, которые так не погружены в детали того, что мы сейчас обсуждаем: что такое этот Фонд поддержки промышленности? Мы в него в прошлом году вложили 20 млрд, докапитализировали, и в этом году 20 млрд вложим. Это действительно эффективный инструмент, нужный инструмент поддержки промышленности. Совершенно точно, я с этим согласен.
Зал молчал: всем стало очень интересно. Между тем. Пауза пошла, казалось, на пользу Владимиру Путину.
— Но что вы предлагаете? Чтобы фонд выпустил бумажки под 4%, а эти бумажки купил бы Центральный банк. Центральный банк, он ведь ничего не покупает, ничего не продает! Вы нам предлагаете, чтобы он это сделал. Как? Нет никакого другого пути, кроме эмиссии Центрального банка! — уже, можно сказать, торжествующе продолжал Владимир Путин.— Центральный банк должен напечатать деньги, взять эти бумажки, заплатить за них, то есть в оборот выпустить, а потом фонд эти деньги распределит, то есть выпустить в экономику! Примерный объем под 4% будет сколько, миллиардов 400?!
— Мы прикинули — до 400 млрд, совершенно верно,— осторожно согласился Антон Данилов-Данильян.
— Некоторые наши коллеги считают, что действительно ничего страшного с точки зрения влияния на инфляционные процессы не произойдет, а некоторые опасаются, что инфляция может скакнуть. И если это случится, то тогда все наши усилия по поддержке малого и среднего бизнеса обнулятся, потому что все станет дороже и неинтереснее для малого и среднего бизнеса, ставки вырастут, и мы затормозим развитие экономики.
В чем же ошибся Антон Данилов-Данильян? Ведь все, казалось, шло как надо, и он почти дожал. Почти уже, почти... А не надо было, мне кажется, требовать от господина Путина, чтобы тот тут же дал свое поручение по этому поводу. Помягче надо было с ним. Все бы, может, и сложилось бы. Как-то бы устроилось.
— Вот такая дискуссия идет между Даниловым-Данильяном, Белоусовым Андреем Рэмовичем, Шуваловым Игорем Ивановичем, он здесь, напротив сидит... Улюкаевым Алексеем Валентиновичем, Силуановым Антоном Германовичем (да все они тут напротив сидели.— А. К.). Я все время выслушиваю это, почти каждый день! И вы знаете, я пока все-таки воздержусь от конкретных поручений, потому что здесь нужно быть очень осторожным,— подтвердил президент.
— Давайте не сразу 400, давайте по чуть-чуть,— Антон Данилов-Данильян, оказалось, еще не весь вышел.— Как кредитная линия устроена: по чуть-чуть, по 20... по 20... по 20...
— Слушайте, мой праздник — не 8 Марта, мой праздник — 23 февраля. Что вы меня уговариваете? — Владимир Путин нервничал, и Антону Данилову-Данильяну давно следовало остановиться, чтобы удержать хоть какую-нибудь из уже завоеванных, казалось, позиций.
Но он не мог. И для чего же он сказал уже вот это:
— Вы же меня знаете, Владимир Владимирович! Надо результатов достигать.
То есть он, значит, хочет достигать, а Владимир Путин, значит, не хочет. И каких результатов хотел он интересно сейчас достичь, Антон Данилов-Данильян? Это ж не как в науке: отрицательный результат тоже результат и т. д.
— Я вас хотел бы поблагодарить...— оборвал наконец дискуссию российский президент,— за то, что вы думаете об этом и вместе с нами ищете эти варианты поддержки промышленности, ищете необходимые ресурсы для инвестиций... Это чрезвычайно важно. Мы совершенно точно будем эти точки и возможности находить.
Председатель Киргизско-российского делового совета Иван Поляков заговорил о налоговых проверках, которые в обязательном порядке происходят, когда компании, занимающиеся экспортом, подают на возврат НДС.
И он тоже предложил отменить это правило для добропорядочных налогоплательщиков. И, как ни странно, тоже дождался президентской поддержки:
— Это тонкая вещь, мы с вами понимаем, очень много было в свое время злоупотреблений с возвратом НДС... но вот такие критерии добросовестности предпринимателя, конечно, вполне могут быть созданы, обязательно с Мишустиным (глава Федеральной налоговой службы.—А. К.) об этом поговорим.
Владимир Путин оказался готов решить наконец даже и проблему интеллектуальной собственности:
— Только как лучше поступить: или создавать какое-то единое ведомство и туда все стащить, что касается интеллектуальной собственности, из всех министерств и ведомств, которые так или иначе сегодня этим занимаются, или как-то отрегулировать это методологическим образом — это нужно подумать...
Впрочем, обещал, что в ближайшее время придумает.
Сергей Катырин благодарил Владимира Путина: количество обещаний в единицу времени в этот день в этом зале было и в самом деле, можно сказать, чрезвычайным. Совещанию с нефтяниками, как показало время, ничего такого уже не досталось.
Лимит и правда был исчерпан. Причем, похоже, не на один день. Или, может, месяц.
— Спасибо большое. У вас выборы состоялись? — спросил напоследок Владимир Путин.
Он, видимо, хотел поздравить Сергея Катырина с переизбранием.
— Нет, еще будут выборы! — мило покачал головой Сергей Катырин.
Ой. Ну тогда Владимир Путин не стал, конечно, предвосхищать.
А вдруг не переизберут?
Андрей Колесников
http://www.kommersant.ru/doc/2927961
http://creativecommons.org/licenses/by/3.0/legalcode
Комментариев нет:
Отправить комментарий