Цитата недели

«Не кажется ли вам целесообразным объявить мораторий на принятие новых законодательных актов и разобраться в том, что происходит?» Михаил Барщевский, представитель правительства России в высших судах


02.07.2013, 115 (3377)





Вовсе не риторически задавал этот вопрос Михаил Барщевский, хотя его вопрос и выглядит совершенно как риторический — разве можно остановить Государственную думу! — а задавал вопрос Барщевский почти как журналист, интервьюируя директора Института законодательства и сравнительного правоведения при правительстве — академика Талию Хабриеву по случаю избрания ее вице-президентом Российской академии наук. Ну и в самом деле, кого спрашивать, если не ее? То есть Думу, она, разумеется, не остановит, а вот научную оценку ее деятельности дать сможет.

«Никогда не забуду, как бывший председатель Госдумы с гордостью говорил, что за сессию было принято 632 новых закона, — продолжал свой вопрос Барщевский. — По-моему, этим гордиться нечего, это катастрофа!»

Академик Хабриева, надо сказать, была сдержанна — ответила, что такую активность можно оценивать не только негативно: есть необходимость постоянной настройки законодательства, расширяется сфера регулирования. Но признала, что и 334 закона, принятые в прошлом году, — многовато.

Госдума при новом председателе Сергее Нарышкине после стремительного принятия нескольких законов получила обидное прозвище «бешеный принтер»; но выходит, обильное законоизлияние — отнюдь не нынешнего состава особенность, до прежних высот депутатам далеко.

Зачем же, спрашивается, так усердствовать? Очевидное объяснение состоит в том, что Дума с точки зрения законодательного процесса не слишком-то самостоятельна, часто исполняет волю другой ветви власти; а когда и берет на себя инициативу, то — как в случае с законом против Владимира Познера — преследует какие-то корпоративные цели.

(Да, и еще у меня отчетливое ощущение, что сами законодатели не распространяют на себя принимаемые законы; ничем не могу подтвердить этого ощущения, но знаю, что не у одного меня оно возникло.)

Но есть, как мне кажется, и другое объяснение, более существенное. Российская власть, все ее ветви вместе, хотела бы, складывается такое впечатление, описать в законах все возможные жизненные движения, намерения и даже чаяния граждан. Это, конечно, совершенно невозможно, поскольку жизнь богаче любой законодательной деятельности и на всякий кропотливо выписанный (уже не говоря — наспех сляпанный) закон найдется схема его обхода. Куда более логичным было бы не плодить законодательных заплаток, но определить общие принципы, нечто наиболее важное для каждой конкретной области — а трактовку спорных ситуаций оставить судам, которые третья власть. Тогда законы бы выходили короткие и ясные и не нужно было бы пытаться все время приводить их в соответствие с быстротекущей действительностью.



Читайте далее: http://www.vedomosti.ru/newspaper/article/480891/citata-nedeli#ixzz36Gy9hASB

http://creativecommons.org/licenses/by/3.0/legalcode

http://www.vedomosti.ru/newspaper/article/480891/citata-nedeli