Брайан Стивенсон – основатель и исполнительный директор Equality Justice Initiative (EJI) – американской некоммерческой организации, которая пытается противостоять расовой несправедливости и работает над тем, чтобы положить конец чрезмерным судебным наказаниям в отношении малообеспеченных и расовых меньшинств. В эксклюзивном интервью Службе новостей ООН Брайан Стивенсон размышляет над тем, как человечество может искоренить разрушительное наследие трансатлантической работорговли.
«Полицейское насилие, которое мы видим сегодня, расовая нетерпимость, убежденность в том, что кто-то в Starbucks делает что-то плохое, когда просто пьет свой кофе, – все эти вещи являются частью тенденции, борьбу с которой мы ведем, – говорит Брайан Стивенсон. – Именно здесь культура, искусство, музеи и образовательные учреждения могут и должны сыграть ведущую роль».
Автор бестселлера «Справедливое милосердие», по которому был снят фильм, получивший признание критиков, выступил на прошлой неделе в нью-йоркской штаб-квартире Организации Объединенных Наций с докладом на мероприятии, организованном в рамках ежегодной программы ООН по повышению осведомленности о трансатлантической работорговле и ее влиянии на современный мир.
В этом году основное внимание в рамках программы уделяется борьбе с расистским наследием рабства посредством образования. В штаб-квартире ООН проходит выставка, на которой представлена экспозиция об истории голландского колониального рабства, привезенная «Рейксмузеумом» из Амстердама.
На протяжении более 400 лет около 15 миллионов африканских мужчин, женщин и детей, закованных в кандалы, переправлялись морским путем в европейские колонии в Северной и Южной Америке, что, по мнению ООН, является одной из самых темных глав человеческой истории.
Генеральный секретарь Антониу Гутерриш убежден, что наследие трансатлантической работорговли преследует человечество и сегодня: «можно провести прямую линию от веков колониальной эксплуатации до сегодняшнего социального и экономического неравенства».
Некоммерческая организация EJI базируется в Монтгомери, штат Алабама. Этот южный штат считается местом зарождения движения за гражданские права в середине 1950-х годов, толчком к которому послужил отказ Розы Паркс уступить свое место в автобусе белому мужчине. В 2018 году EJI открыл Музей наследия, в котором задокументирована связь рабства с сексуальным насилием, линчеванием, сегрегацией и высоким уровнем лишения свободы афроамериканцев в крупнейшей в мире тюремной системе.
Брайан Стивенсон неоднократно консультировал экспертов ООН по правам человека, работающих над искоренением расизма. Свое интервью он начал с размышлений о связи своей личной судьбы с историей рабства в США.
Брайан Стивенсон: Я – продукт решения Верховного суда этой страны по делу «Браун против Совета по образованию». Я начинал учиться в школе для цветных детей, потому что черным детям не разрешалось тогда посещать общественные учебные заведения вместе с белыми. Юристы положили конец этой практике. Им было поручено обеспечивать верховенство закона даже в случае, если большинство людей в какой-то общине не проголосовало за то, чтобы пустить таких детей, как я, в общественные школы. Меня вдохновил пример того, что юристы могут действительно многое сделать для защиты обездоленных, маргинализированных, отверженных людей, и я решил поступить в юридическую школу.
Когда я заканчивал юридическую школу в 1980-х годах, заключенные тюрем и пенитенциарных учреждений казались мне наиболее уязвимой частью населения. Число заключенных в те годы выросло с 300 000 до 2,2 миллиона. Было много людей, которым грозила казнь, много детей, приговоренных к смерти, и моя работа была сосредоточена именно на этом.
Около 12 лет назад я начал опасаться, что мы не сможем выиграть эту битву. Я почувствовал откат общества от приверженности верховенству закона в интересах обездоленных людей. И тогда я обратился к гуманитарным наукам. Я понял, что мы должны заниматься разъяснительной работой, чтобы люди начали понимать контекст существующих проблем.
По-настоящему мощную возможность привлечь внимание людей я нашел в общественной истории, в культуре и в музеях. Мы стали работать над созданием научных работ и материалов по трансатлантической работорговле, рабстве в Америке, линчевании, сегрегации, а также над организацией культурных пространств, в которые можно было бы приглашать людей.
Служба новостей ООН: Расскажите о Вашем Музее наследия. Что именно видит посетитель в его залах?
БС: Наш музей – это музей исторического повествования. Это путешествие, которое начинается с трансатлантической работорговли. Первое, что увидит посетитель, – это огромная стена, изображающая карту Атлантического океана.
Я вырос на берегу Атлантического океана, но только когда я побывал в Африке и стоял на другом его берегу, я начал осознавать его значение в контексте истории африканской диаспоры. У нас есть анимация, которая показывает корабли, транспортировавшие через океан 12 миллионов африканцев.
Мы изучаем историю портов, из которых выходили эти суда. Мы изучаем места, где людей похищали и заковывали в кандалы. В одном из видео прекрасная актриса Люпита Ньонго рассказывает историю трансатлантической работорговли.
В музее много произведений искусства. Например, выставка трехсот скульптур ганского художника по имени Кваме Акото-Бамфо, посвященная людям, которые были порабощены.
Часто, когда мы говорим о рабстве, эта эпоха представляется нам настолько далекой, что мы забываем о том, что речь идет о конкретных людях, и именно это мы хотим подчеркнуть в нашем музее.
Затем посетитель переходит в зал, посвященный внутренней работорговле в Соединенных Штатах, когда на американский Юг были переправлены около миллиона человек.
Далее посетитель переходит к экспозиции, посвященной экономическим компонентам рабства. Мы рассказываем о практике линчевания, которую я рассматриваю как прямое следствие эпохи рабства. Мы говорим о расовой сегрегации и расовой иерархии, которые существовали в нашей стране.
Во всем мире продолжает жить ложная идея о том, что чернокожие люди чем-то хуже белых. Она не искореняется с той степенью решимости и упорства, которую мы считаем необходимой.
Служба новостей ООН: Давайте вернемся в 2020 год, когда был убит Джордж Флойд. Не могли бы Вы подробнее рассказать о связи между этим инцидентом и тем, что происходит в Соединенных Штатах и мире сегодня?
БС: Я думаю, что величайшее зло рабства в Америке заключается в существовании ложного постулата о том, что чернокожие люди по умолчанию более опасны и изначально виновны, в отличие от белых. Этот нарратив породил идеологию превосходства белых.
После Гражданской войны, которую выиграл Север, Юг выиграл с точки зрения идеологии, потому что в обществе прижилась идя расовой иерархии. Это породило столетие жестокого террора, направленного на чернокожих людей: их вытаскивали из собственных домов, топили, пытали, линчевали, а наши законодательные и судебные органы никак на это не реагировали.
Постепенно мы привыкли к терпимому отношению к насилию, направленному на афроамериканцев, которые в большинстве случаев не делали ничего плохого. Мы закрепили эту расовую иерархию. Презумпция виновности чернокожих сохранилась даже после принятия законов о гражданских правах в 1960-х годах.
Причина, по которой так много людей вышло на улицы после убийства Джорджа Флойда, заключается в том, что вы можете быть врачом, адвокатом или учителем, добрым и любящим человеком, но если у вас черный цвет кожи, вы все равно рано или поздно столкнетесь с презумпцией вашей виновности
Причина, по которой так много людей вышло на улицы после убийства Джорджа Флойда, заключается в том, что вы можете быть врачом, адвокатом или учителем, добрым и любящим человеком, но если у вас черный цвет кожи, вы все равно рано или поздно столкнетесь с презумпцией вашей виновности.
Именно здесь культура, искусство, музеи и образовательные учреждения могут и должны сыграть ведущую роль. Когда мы признаем исторические ошибки, мы начинаем менять динамику общественных процессов. Мы создаем новую эпоху.
Я впечатлен Музеем апартеида в Южной Африке и Мемориалом Холокоста в Берлине. Они представляют собой своего рода признание сложностей и ошибок истории, чего мы до сих пор не сделали в Америке. Именно поэтому у нас есть места, где все еще ощущается наследие рабства.
Служба новостей ООН: Какую роль, по Вашему мнению, в деле искоренения наследия трансатлантической работорговли играет ООН?
БС: ООН – это единственный институт в мире, который имеет связь с многочисленными игроками, участвовавшими в трансатлантической работорговле. Это было глобальное явление. Оно затронуло на страны Европы. Абсолютно очевидно, что оно повлияло на страны Африки. Оно породило возникновение государств в Северной, Южной и Центральной Америки и коснулось Азии.
Трансатлантическая работорговля – глобальное явление, и поэтому тот факт, что такой глобальный институт, как Организация Объединенных Наций, занялся этим вопросом, я считаю очень, очень важным.
Трагедия трансатлантической работорговли заключается в том, что люди были оторваны от своих общин, своих племен, своих семей и своих домов. Разрыв этой связи был насильственным, поэтому ее трудно восстановить. Если я сделаю тест ДНК, я обнаружу родню примерно в 16 странах Западной Африки.
Очень важно, чтобы ООН оставалась лидером в деле привлечения внимания к необходимости возмещения ущерба, исправления ошибок, диалога вокруг многочисленных способов, которыми наследие рабства продолжает отягощать нас сегодня.
Служба новостей ООН: Насколько оптимистично Вы глядите в будущее, ведь все эти проблемы все еще актуальны сегодня?
БС: Я очень надеюсь на перемены к лучшему. Тот факт, что у нас теперь есть музей в Монтгомери, который привлекает сотни тысяч посетителей каждый год; то, что мы сейчас активно занимаемся просветительской работой, вселяет в меня большую надежду.
Еще десять лет назад я и представить себе не мог, что мы сможем продвинуться настолько далеко вперед. Я считаю, что пессимизм – враг правосудия. Несправедливость преобладает там, где сохраняется пессимизм. Я обращаюсь за вдохновением к своим прародителям-рабам, потому что я – потомок людей, которые были порабощены, подвергались насилию и унижениям. При этом у них оставалось достаточно надежды, чтобы найти место в душе для любви и породить новые поколения.
Я очень надеюсь, что сейчас, когда мы ведем диалог в таких местах, как ООН, и в академических кругах по всему миру, когда музеи, которые долгое время молчали об истории работорговли, теперь обращаются к ней и к ее реалиям, мы сможем сделать значительный шаг вперед.
Конечная цель нашего музея – создать мир, в котором дети наших детей больше не будут обременены наследием рабства и не будут сталкиваться с презумпцией виновности. Я буду работать до тех пор, пока мы не достигнем этой цели. Я также буду призывать всех остальных безустанно двигаться в этом направлении.
Комментариев нет:
Отправить комментарий